Про Джека

Джек появился у родителей естественным образом - он их выбрал сам, - летом на даче увязался за свекровью, когда она на рынке отоваривалась. Отправился щенок вслед за ней как будто свой, иногда забегая вперед и оборачиваясь, проверяя, правильно ли он "нашелся". У женщины сердце сразу дрогнуло, хотя они и не собирались заводить собаку. Вместе дошли до дома, там муж как увидел кавалера провожатого, сразу в оборону: "Нет, нет и нет, - да и непородистый он, да как мы с ним на электричке, уж если тебе так надо, могу гулять с тобой хоть каждый день и даже лаять могу, если захочешь...".

Пока свёкры спорили, щенок то слушал их внимательно, то деликатно отбегал к калитке, потом поближе сел, навострил ухо. Сообразил, от кого зависит решение, подошел к деду, молча положил голову ему на колени и в глаза проникновенно так заглянул. Не лизался, - чутьем понял, что потенциальный хозяин нюни-слюни не любит. И достал-таки его до внутренностей, дед не устоял - растаял, пошел ему за едой, что означало - он решился на "ущеновление".

Назвали щенка популярным в то время "русским" собачьим именем. Оказался Джек умным, добрым, послушным псом, зря не брехал, по грядкам не бегал, получив впервые по носу от соседского кота, впоследствии с ним подружился, как и со всем окружением - человеческим и животным. В общем, прижился, повзрослел, стал любимым членом семьи, но к свекрови заметно преданней относился, и, когда звали его гулять, тащил поводок только к ней. Дед, конечно, ревновал, но ворчал, что ему и забот меньше.

Но как-то раз то ли извилины заискрили в голове у старого, то ли соскучился наш отставной полковник по военным действиям, только задумал он Джеку проверку организовать. Страсть как любопытно ему сделалось узнать, не опасное ли это дело - отпускать по вечерам жену вдвоем с собакой гулять. А если какой-нибудь тать да на нее и нападет, а добрый Джек вдруг и не защитит хозяйкину честь, ведь собачьих академий он не кончал. Никому ничего ни гу-гу, свою стратегию и тактику в секрете держал. На дворе уже поздняя осень стояла, затанцевали на ветру опадающие листья, и на даче доживали последние деньки. Свекровь, как обычно, пошла с Джеком прогуляться в направлении своей приятельницы, повидаться с ней и поболтать. Возвращались всегда по одной дороге, другой-то и не было, - через пустырь и небольшой перелесочек. Здесь наш творческий дед и спланировал устроить засаду по правилам военного искусства. Для надежности переоделся в заготовленные заранее драный полушубок, чужую шапку, лицо наполовину шарфом замотал, для окончательного эффекта облился какой-то настойкой, взял палку, подальше за деревья у забора водокачки схоронился и стал своих ждать. Дождался.

Джек - в авангарде, по своим собачьим делам придорожные кусты инспектировал, гонял кучи опавших листьев, свекровь сзади на расстоянии шла. Вояка наш их пропустил, потом - шасть за женой с низкого старта - и "Хенде хох!" не своим голосом, тут же ткнул слегка палкой супружнице под лопатку. Женщину чуть кондратий не прибрал, с испугу она только и смогла, что тихонько хлюпнуть и на дорожку плавно приземлиться.

Дальше еще страшнее. Джек в секунду зверюгой налетел на затейника старого, свалил его, ухватив за ягодицу. Мог бы и "капут" случиться, но деду через это место, наверное, мысль правильная вошла или спинным мозгом сообразил(извилины-то уже отказали) пса по имени назвать, прохрипеть, что свой он. Тот отпрянул, заскулил, внезапно припал к земле, отполз и остался лежать, спрятав голову.
Свекровь потом рассказывала:"Сижу на земле без дыхания и в полной некондиции пребываю, и мужики оба лежат, стонут, один глаза не поднимает, у другого они, наоборот, больше очков сделались от страха. Подумалось, что успели друг дружку изувечить.

Так как она первая отдышалась, давай деду интенсивную реанимационную помощь оказывать, то бишь ругать его на чем свет стоит, мол, что это ты, старый дурак, замутил. Жены всегда знают, что полезно их мужьям, лицо у того начало приобретать осмысленное выражение, видно, еще мысли стали возвращаться и вставать на свое место, даже попытался невнятно оправдываться. А Джек лежал не шевелясь, головой в землю. Стали они бедолагу поднимать, тот не идет, скулит, отворачивается, и вид такой разнесчастный, без слез и смотреть невозможно. Уже они и прощение у него вместе просили, пес - ни в какую. Хозяйке все же удалось его каким-то образом уговорить. Прихромали домой кое-как, но в комплекте, себе сразу сердечных капель накапали, деда с тылу полечили-помазали, на пластырь насадили. А Джек тихонько заполз под навес у сарайчика, лежал молча, отвернувшись, угощение не брал. На следующий день тоже там оставался, в сени дома, где обычно ночевал, не приходил, от еды отказывался, гулять на улицу не шел. Пошли старики в ДЭК (мобильников тогда и в помине не было) звонить сыну - моему мужу, тот приехал из города, из его рук пес поел, погулял с ним, но на свёкров глаз по-прежнему не поднимал. Вроде, и не обиделся, но чувствовал вину за случившееся, надо же было так оконфузиться... ведь лапу на хозяина поднял, не узнал и нет теперь ему прощения! Да и хозяйка стала свидетелем его "позора". Хотя, кто знает, что в собачьей душе творилось, может, и осознал человеческое коварство. Дед с редким тактом уговаривал: "Жека, ну пошутили уже и хватит, я тебе обиду за деликатное место простил, давай, выходи строиться!", свекровь ревела: "Ой, испортили собаку-у", заливала в два ручья собачью миску. Вернулись в город, в городской квартире Джек сразу под креслом подальше обосновался, будто сам себе в наказание, хотя у него другое лежбище раньше было, на свои игрушки внимания не обращал. Муж первое время приезжал к родителям кормить и выгуливать страдальца.

Не сразу, но тот отошел, все вроде наладилось, стал пес шалить и играть. Правда, когда гулял с хозяйкой, то ни на шаг от нее не отходил. Хорошо, родители сообразили, что Джеку важно было чувствовать свою нужность, играли в "больных", чтобы он им помогал, приносил, искал что-то, просили знакомых, чтобы у дверей пошумели и потом хвалили верного сторожа за службу, когда он лаем прогонял чужих, а когда шли в магазин, брали с собой большую коробку и поручали ее охранять на улице. Такая тактика подействовала лучше, чем уговоры и заискивания.

После Джека родители собаку больше не заводили, свекровь решила, что деду нельзя никого доверить, хоть даже лягушку, нервы ведь есть не только у людей, но и у животных.

Вспомнилась эта давнишняя история, годы спустя, когда мы что-то копали, перестраивали на участке и нашли за компостной кучей зарытый в землю проклятущий дедов реквизит - старую полуистлевшую шапку и ботинок, в которых тот на "дело" ходил. Видимо, так Джек деду "отомстил".